Норвегия шпицберген работа. Оформление визы и работа на шпицбергене

Молодой учёный-антрополог из Санкт-Петербурга Андриан Влахов недавно вернулся со Шпицбергена, где три месяца собирал материал для своей диссертации про русское сообщество на архипелаге. Сфера его интересов - индустриальная антропология Арктики. Нам он рассказал, как живут люди, когда им положена всего одна бутылка водки в месяц, а из посёлка не выйдешь без ружья, и зачем они вообще едут в такое место.

Современные социальные науки, например социальная антропология, которую у нас до сих пор знают как этнографию и считают записью песен и плясок народов мира, на самом деле предполагают применение качественных методов исследования. Общепринятый стандарт - поехать жить в сообщество, постараться поговорить с каждым его членом, возможно, подружиться. Я ехал без легенды, хотя, конечно, идеальный вариант - когда никто не знает, что ты исследователь.

Поездка была нужна мне потому, что я пишу по Шпицбергену диссертацию. Мне интересно, зачем люди едут в Арктику, что они там делают, почему остаются жить. На самом деле жизни на архипелаге посвящено не так уж много работ: русские учёные, вероятно, долгое время думали, что всё население Шпицбергена - шахтёры-алкоголики, про которых нечего и писать, а зарубежным исследователям работать с жителями того же русского посёлка Баренцбург тяжело, потому что никто не то что по-норвежски - по-английски почти не говорит.

Андриан Влахов

антрополог

Путешествие на Шпицберген

74 000 рублей

Записано
бесед

ВРЕМЯ
ПУТЕШЕСТВИЯ

Подготовка

Я провёл довольно обширную подготовительную работу, потому что учёный не может просто взять и поехать, как мы говорим, в поле: нужно как можно больше узнать о месте из всех доступных источников, сформулировать вопросы, которые будешь задавать людям, составить план работ.

Кроме того, для поездки на Шпицберген мне было важно установить контакт с трестом «Арктикуголь». Не сказать, что территория режимная, но попасть туда не так просто, поэтому необходимо было подружиться с теми, кто всем заправляет. Я дважды приезжал в Москву, чтобы рассказать о целях своей поездки, что неудивительно: человек, решивший ехать туда, куда нормальные люди не ездят, вызывает вопросы.

Работа антрополога предполагает не только беседы с местными жителями, но и фиксацию аудиоскейпа, фото- и видеосъёмку, картографирование, поэтому я, безусловно, брал с собой необходимое оборудование.

Конечно, если собрался на 78-й градус северной широты, пусть даже и летом, стоит позаботиться о тёплой одежде. Мне с погодой, можно сказать, повезло - в отдельные дни было 10–11 градусов тепла, но уже в сентябре без пуховика было не обойтись.

Баренцбург

Учёные на Шпицбергене, как правило, живут в научном городке, ставят там опыты, водоросли изучают, с шахтёрами почти не пересекаются. Я изначально просил, чтобы меня поселили в общежитии, в такой же комнате, в каких живут сами шахтёры, чтобы мне было легче с ними знакомиться и собирать необходимые сведения.

Баренцбург - не то место, где можно остановить человека для опроса на улице. Во-первых, потому что здесь довольно холодно, во-вторых, собственно как и во всех приграничных регионах России, многие по старой советской привычке опасаются шпионов. В качестве байки: на вторую неделю пребывания в посёлке до меня дошли слухи, что я кагэбэшник и всех собираюсь взять в оборот. Людей можно понять - им сложно представить, что кто-то оставит благословенный Петербург и приедет в их богом забытый Баренцбург, чтобы три месяца тут жить без какой-либо скрытой цели.

Вообще, слухи - это отдельная тема. Скажем, до меня дошла сплетня, будто меня трижды видели пробирающимся ночью к кому-то из девушек по коридору общежития в трусах и с цветами - и это при том, что ближайший букет можно достать только на материке, в норвежском Тромсё.

Это, пожалуй, можно объяснить тем, что поначалу я действительно много общался с женской половиной, точнее четвертью Баренцбурга - женщины всегда более контактны и охотнее делятся информацией, которая может представлять интерес для антрополога.

С мужиками самый эффективный способ разговориться вполне очевиден. Проблема в том, что с выпивкой в Баренцбурге напряжённо - ещё с советских времён в месяц на человека положена одна бутылка водки. Не запрещено, правда, в неограниченных количествах пить пиво местной пивоварни, но им не напьёшься. Как вариант - съездить в норвежскую часть и купить всё там, но это на Шпицбергене опять же нетривиальная задача. Нужно иметь посадочный талон на рейс, по которому можно взять до двух литров крепкого алкоголя. К слову, мой собственный у меня практически сразу же по прилёту выпросил один из местных - мне, собственно, было не жалко. В самом Баренцбурге можно найти и нелегальный алкоголь, но от него похмелье в тысячу раз сильнее.

Если ты сам трезв, вести фиксацию данных несложно. А вот когда выпиваешь с шахтёрами, нужно постоянно себе напоминать, что разговоры за жизнь - это прекрасно, но ты ещё и учёный и у тебя есть определённые задачи. Каждый раз, возвращаясь в общежитие после таких интервью, я старался перебороть желание завалиться спать и сначала записывал свои впечатления, чтобы ничего не забылось.

Разговор обычно начинался вопросом «Что вас сюда занесло?». Первый и самый простой ответ - желание заработать. На квартиру, машину, свадьбу сына, козу, корову - что угодно. Потом, правда, выясняется, что на самом деле всегда ещё хотелось посмотреть, а как это - Арктика, как это - жить, когда три месяца - полярная ночь, три месяца - полярный день, а остальное время - пересменки? Или что так здорово видеть из окна океан и горы, что и уезжать не хочется, или что кто-то в детстве любил приключенческую литературу и, когда появился шанс самому отправиться в приключение, он этот шанс не упустил. Некоторые рассказывают, что родились в условном Норильске, потом 20 лет жили на Донбассе и мучились от жары, а потом взяли и переехали сюда.

С выпивкой в Баренцбурге напряжённо - ещё с советских времён в месяц на человека положена одна бутылка водки.

Моя работа чем-то похожа на работу следователя: я никогда не перебиваю собеседников, а только задаю наводящие вопросы. Ну, например, чтобы узнать, что люди делают, отпахав восемь часов в шахте. Вот вышел ты из забоя - и что потом? Ну выпил пива с пацанами, ну сходил в качалку, а дальше? Кто-то записывается в недавно открывшийся кружок норвежского языка, кто-то в местной библиотеке читает оставшиеся с советских времён украинские книги, кто-то ходит на рыбалку, кто-то собирает камешки - привезти в подарок жене.

Когда людей здесь спрашиваешь, чего больше всего не хватает, баренцбуржцы никогда не начинают со свежих фруктов и овощей, но всегда жалуются на то, что почти нечем заняться в свободное время. Нормального интернета в посёлке нет. Хватает, чтобы написать родне и иногда выйти в скайп. Раньше хотя бы крутили кино, а теперь за каждую прокатную копию приходится платить, поэтому много не напоказываешь. Смотреть телевизор тоже надоедает. Поэтому по Баренцбургу циркулирует довольно богатая коллекция кино, в том числе и порнографического. Последнее среди местных жителей довольно популярно (тут стоит напомнить, что три четверти населения - молодые парни). Обмениваются фильмами пока, кажется, безвозмездно.

Собирать данные мне помогали также навыки преподавания русского и английского языков. Я просто пришёл в местную школу и предложил свою помощь. Денег, естественно, не просил: меня интересовала в первую очередь возможность через учеников пообщаться с родителями. В Баренцбурге сейчас два учителя на все 11 классов - один на начальную школу и один на все остальные классы и предметы. Обычное занятие: в аудитории собираются дети сразу из нескольких классов, причём у пятого, скажем, литература, у шестого - русский, у седьмого - математика, а у восьмого - химия. В каждом классе пара человек, и учитель весь урок ходит от ученика к ученику и каждому объясняет свою тему. Дети, надо сказать, очень хорошие и гораздо более сообразительные, чем можно встретить в крупных городах на материке.

Довольно забавно проходит в Баренцбурге 1 сентября. Строго говоря, проходит оно не первого, а девятого числа, потому что новую партию шахтёров привозят из отпуска примерно 28 августа и следующие полторы недели люди проводят в карантине. На линейке вся школа в составе 20 человек становится полукругом вокруг шестерых первоклашек и воодушевлённо поздравляет их с началом школьной жизни.

К детям я очень привязался, как и они ко мне. Когда я уезжал, они обнимали меня и плакали - пришлось пообещать им обязательно вскоре вернуться.

За три месяца я исходил посёлок вдоль и поперёк и всё, что можно, там облазил - все закоулки, заброшенные дома, сараи - словом, то, что люди воспринимают как свою повседневность. Поднимался на гору, где стоят вышки сотовой связи, бродил вдоль берега океана и выкладывал галькой всякие дорогие сердцу русского человека слова. Тут я, конечно, нарушал закон, потому что выходить за пределы посёлка без оружия и уведомления властей запрещено - всё из-за белых медведей, которых тут больше, чем людей, три тысячи против двух с половиной. Сам я медведя не видел, но во время моего пребывания в Баренцбурге ходил слух, что по южной окраине посёлка бродила медведица. Местные вообще любят истории про медведицу, желательно с двумя медвежатами, которая когда-то подходила аж к самым домам. На самом деле медведи крупных поселений, скорее, боятся, но в другом русском посёлке, по рассказам, один медведь в этом году совсем потерял страх и слонялся вокруг посёлка так долго, что его уже замучились отгонять. На Шпицбергене на самом деле медведи защищены куда лучше людей: в них нельзя стрелять, пока не попытаешься отогнать сигнальной ракетой. Хотя в Баренцбурге мне показывали имеющуюся коллекцию оружия - очень даже внушительно.

Я, конечно, нарушал закон, потому что выходить за пределы посёлка без оружия и уведомления властей запрещено.

Лонгиербюен

В норвежский Лонгиербюен просто так из Баренцбурга не попадёшь. Время от времени «Арктикуголь» организует «шоп-тур», когда людей доставляют туда на вертолётах, но чаще приходится пристраиваться к норвежскому туристическому судну.

Лонгиербюен, как и любое другое поселение на Шпицбергене, был шахтёрским городком, но уже лет 20 как перестал быть таковым. В начале 1990-х норвежцы поняли, что на одной угледобыче ничего не построишь и узаконили частную собственность. Местная угледобывающая компания вывела из своего ведения все не связанные с ней напрямую сферы деятельности, и это очень хорошо отразилось на городе.

В плане инфраструктуры Лонгиербюен производит гораздо более приятное впечатление - есть быстрый интернет, супермаркет с едой, к которой ты привык, гостиница, несколько баров, музей, дом культуры, университетский центр, аэропорт. Есть даже тайский ресторанчик.

Но во всём остальном Баренцбург понравился мне гораздо больше. Наш посёлок величавый, стоит на берегу фьорда, а в Лонгиербюене на берегу одни сараи - нет размаха, что ли.

Итог

На меня очень сильное впечатление произвела природа Шпицбергена. Ни с чем не сравнить, когда за окном у тебя зелёный-зелёный океан и заснеженные горы, а в начале сентября три дня такая пурга, что невозможно выйти из дома - сдувает в сугроб.

Но больше всего меня поразили люди. Мы в мегаполисах отвыкли от того, что до сих пор является реальностью маленьких городов - здесь каждый на виду. Мы-то всегда можем запереться у себя в квартире и отгородиться от мира. В Баренцбурге это невозможно - если не общаться с людьми, через некоторое время взвоешь.

А люди здесь поразительно открытые и общительные - даже при том, что работают на сравнительно закрытом предприятии. Обычный человек никогда не оставит тёплое насиженное место и семью, чтобы уехать сюда. Нужно быть немного отчаянным, и эта отчаянность есть в характере у всех жителей Баренцбурга. Ещё здесь в полной мере ощущаешь то, что в книжках описывается как дух полярников: взаимовыручка и стремление помочь другому - это не просто слова, это то, что действительно имеет огромное значение для людей, живущих на суровом севере.

В какой-то момент мои отношения со многими здесь перестали вписываться в формат «респондент - собиратель». Я нашёл в Баренцбурге людей, с которым сблизился и до сих пор поддерживаю связь (спасибо социальным сетям!). Сейчас переписываюсь и со взрослыми, и с детьми и надеюсь на встречу в марте или апреле - к тому времени я проанализирую имеющиеся материалы и пойму, каких данных не хватает. Ну и ещё 20 марта ожидается полное солнечное затмение, которое будет видно только на Фарерах и Шпицбергене и больше нигде на Земле - очень хочу его увидеть. В местных гостиницах все номера на эти даты выкуплены за два года, но, надеюсь, для меня в Баренцбурге теперь найдётся место.

Время от времени «Арктикуголь» организует «шоп-тур», когда людей доставляют в Лонгиербюен на вертолётах.

Россиянам виза на Шпицберген не требуется, но из-за того, что въезжать и выезжать с острова приходится через Норвегию, то приходится оформлять или национальную норвежскую.

Растительность и животный мир острова

На архипелаге произрастает больше 170 различных видов растений тундры. Шпицберген является домом для белых медведей и птиц, которых здесь обитает около 500 000. Прибрежные долины облюбованы котиками, тюленями и моржами. На архипелаге можно встретить самого маленького оленя.

Все это богатство, разнообразие и история, привлекает множество туристов в эти уникальные места.

Работа и вакансии на Шпицбергене

Работа на Шпицбергене есть, но ее нельзя назвать легкой, так как это в основном труд в шахтах. Хотя есть вакансии и для студентов, желающих подработать в каникулы. Для них всегда открыты вакансии горничных, администратора в гостиницах, барменов и официантов. При владении норвежским и русским языком будет доступна вакансия гида-экскурсовода.
Основная же сфера деятельности на острове, это труд на угледобывающем предприятии Арктикуголь. Вакансии трест предлагает не только в угольной промышленности, но и в народном хозяйстве.

В шахтерском поселке для работников Арктикугля есть все необходимое для качественного и комфортного отдыха после работы – современные благоустроенные дома, дворец культуры, спорткомплекс с бассейном, где всегда чистая теплая морская вода, а также магазины, кафе, интернет, телефон и кабельное ТВ.

Трудовой договор по выбранной вакансии в Арктикугле заключается сначала на полгода, а затем на 3 года. Работникам предусмотрены определенные льготы, плюс бесплатное медицинское обслуживание. Помимо обычного отпуска, сотрудники Арктикугля имеют еще и дополнительное время на отдых – 24 дня.

Выбранная вакансия на этом предприятии гарантирует стабильную высокую оплату труда с премиями, процент которых зависит от времени работы – начиная с 20%, для тех, кто отработал полгода и до 100%.

Оформление по выбранной вакансии производится только в случае достаточного опыта работы с имеющимся удостоверением и при хорошей физической форме, позволяющей трудиться в тяжелых климатических условиях.

Кандидат, претендующий на определенную вакансию, должен предоставить следующие бумаги:

1. Трудовая книжка – ксерокопия.
2. Диплом или свидетельство о получении профессии.
3. Документ, подтверждающий наличие профессиональной квалификации.
4. Характеристика о качестве выполняемых работ.
5. Паспортные данные российского документа и заграничного.
6. Сведения домашнего адреса, контактный телефон и электронную почту.

В таких суровых местах очень важны положительные эмоции. Поэтому помимо хорошей работы, там умеют и отдыхать. Работает художественная самодеятельность, проводятся соревнования и конкурсы.

На архипелаге трудятся также норвежцы в международном исследовательском центре и шахтерском поселке, и поляки на исследовательской станции. Большее число проживающих на Шпицбергене принадлежит Норвегии, затем России и остальные поляки, которых не больше 10 человек. Подробнее об особенностях жизни на острове в этом видео.

Швейцарским ножиком я ковыряю мерзлую почву - каменистый черный грунт поддается с трудом, удается отрыть сантиметров десять. В получившуюся ямку я кладу свой вырванный пару месяцев назад зуб и строю импровизированный курган из камней вокруг. Внизу, под горой, дымит трубами угольной ТЭЦ шахтерский город Баренцбург - российский анклав на острове Шпицберген в тысяче километров от Северного полюса.

Солнце слепит, бликуя в океанском заливе, - три часа ночи, пора спускаться.

Зуб мучил меня еще на корабле; проснувшись от шороха льда по борту за стенкой каюты, я первым делом запивал обезболивающее открытой банкой выдохшейся вишневой газировки, брился и шел на смену к себе в бар на корме. Каждые четыре дня наш паром заходил в Питер, но времени едва хватало, чтобы забросить санкционных сыров из Таллина или Стокгольма домой и рвать обратно на судно - поить новую порцию осоловелых от качки пассажиров. После смены мы собирались в столовой с другими барменами и играли в «что я буду делать, когда спущусь на берег».

В прошлом январе я спустился на берег в последний раз: корабль продали, и весь экипаж лишился работы. Одновременно меня бросила девушка (привет, Насть), так что я заперся в опустевшей съемной квартире у порта и под новогодней гирляндой на кухне принялся в одного планомерно опустошать прихваченную в дьюти-фри бутылку вискаря. Добравшись до дна (во всех смыслах), однажды утром я встал, пошел мыть посуду и обнаружил на мейле письмо с утверждением моей кандидатуры на трудоустройство в компанию «Арктикуголь». Озадаченно пролистав переписку, я не без труда восстановил в памяти, что ночью накатал им простыню резюме на вакансию, случайно попавшуюся между вкладок с порнухой и списками снотворного без рецепта.

Через две недели я улетел на Шпицберген, где вместе с корабельным коллегой Артёмом - единственным, кто решился составить мне компанию, - провел последующие четыре месяца и три дня, работая барменом на самой северной пивоварне в мире.

Архипелаг Шпицберген - промерзший кусок суши на краю Ледовитого океана, договором 1920 года закрепленный в территориальном составе Норвегии и наделенный особым геополитическим статусом, согласно которому более 50 государств, включая Россию, имеют равное право на осуществление промысловой, коммерческой и научно-исследовательской деятельности в этом регионе. Со стороны России таковая деятельность регулируется государственным трестом «Арктикуголь», унаследовавшем от советского прошлого три угледобывающих поселения: Грумант, Пирамиду и Баренцбург; и если первые два так или иначе остаются законсервированы, рудник Баренцбурга продолжает функционировать.

Я впервые наткнулся на статью о Шпицбергене лет пять назад и сходу влюбился в этот абсурд: люди живут на заполярном острове, чтобы добывать маловостребованный в нашем веке уголь, большая часть которого уходит на нужды местной ТЭЦ, чтобы можно было дальше добывать уголь.

С тех пор мне хотелось непременно поврубаться в этот паноптикум изнутри, но тогда туристическая сфера в Баренцбурге только зарождалась, а сейчас, в рамках запоздалой постиндустриализации, активно набирает обороты, и мои навыки в нехитрой профессии бармена нашли здесь свое применение.

Раз в два месяца «Арктикуголь» устраивает для своих сотрудников прямой чартерный перелет из Москвы в Лонгйирбюен - норвежскую столицу архипелага, администрация которой на деле едва ли имеет больший вес, чем кадастровый план Луны: вопреки любым межгосударственным соглашениям архипелаг остается Ничьей Землей, по прилете даже не ставится никакого штампа в паспорт, и теперь, если судить по документам, четыре месяца я был нигде - только вылетел из Москвы и вернулся обратно.

В аэропорту мы разминулись с работниками, ожидавшими обратного рейса, - так происходит смена вахты. Дорожное сообщение между поселениями на острове отсутствует, в целях сохранения экологии единственный разрешенный вид наземного транспорта за пределами городов - гусеничный, и каждый раз в начале нового сезона российские гиды по новой прокладывают общую снегоходную трассу. Здесь, в Лонгйире, находится самая северная в мире скейт-рампа. Доска, примотанная к моему рюкзаку, вызывала понятное любопытство, и я переживал за ее сохранность, когда наш багаж отправили баржей, а нас самих погрузили на вертолет прямиком в Баренцбург. По пути я упрямо пялился в иллюминатор, хотя последний раз солнце показалось, когда мы еще были в самолете, и соседний берег залива удалось разглядеть только через несколько недель, когда полярная ночь постепенно начала сдавать позиции.

Пирамида и Баренцбург были некогда крупнейшими и наиболее технически продвинутыми поселениями на острове, специалисты со всей страны наперебой рвались сюда за северными коэффициентами и передовыми условиями труда.

Со времен распада СССР демографические весы качнулись в сторону Норвегии, и теперь население Лонгйирбюена в четыре раза превосходит Баренцбург, где постоянных жителей практически нет - только вахтовики, количество которых составляет в среднем 450 человек. Впрочем, оба города проигрывают в численности популяции белых медведей - поэтому выходить за пределы поселка без ружья или хотя бы сопровождения гида строго не дозволяется контрактом.

А еще здесь на законодательном уровне запрещено умирать: любые захоронения выталкиваются вечной мерзлотой и служат приманкой грозному хищнику.

Старый «пазик» доставил нас от вертолетной площадки к общаге, куда нас определили жить после короткого вступительного собрания. Длинный коридор на первом этаже соединяет кухню, санузлы и три комнаты - две мужские и одну женскую. В нашей жили шестеро: мы с Артёмом, гид из Петрозаводска, два повара из Карелии и один - с Украины. В национальном составе шахтерской прослойки города еще с советских времен преобладают выходцы из Донецка, известного своими угольными месторождениями. Теперь, в силу известных обстоятельств, многие из них подаются сюда целыми семьями, пристраивая жен в прачечную, столовую или магазины, потому что дома у них не осталось работы (а иногда и самого дома). Так, например, в гостинице, где нам предстояло работать, мы познакомились с нашим будущим коллегой - барменом, отец которого работает в столярной мастерской, а мать - посудомойщицей на кухне.

Баренцбург выглядит как квартал хрущевок с рабочей окраины, по странной случайности телепортированный на Северный полюс - причем вместе с жителями, некоторые из которых будто и не замечают подмены ландшафта, поэтому в городе царит типичная атмосфера российской провинции, в которой земляцкая сплоченность и взаимовыручка непостижимым образом уживаются с постоянной соседской бранью.

В мемориальной табличке упомянутые хрущевки фигурируют как «первые на острове небоскребы»: действительно, в силу сейсмической обстановки высотная доминанта норвежского Лонгйира ограничивается двумя - от силы тремя - этажами.

На этом фоне архитектура Баренцбурга смотрится хоть и несообразным, но горделивым памятником широкому размаху советского градостроительства.

В переложении на арктический лад все постройки прибавили не меньше метра в толщину стен и возведены на сваях вдоль узкого берега у подножия горной гряды - в полном соответствии с розой ветров, которые досаждают здесь куда больше температуры: из-за Гольфстрима фактический минус редко опускается ниже двадцати градусов, зато метет так, что я впервые почувствовал, как замерзшие глаза изнутри холодят веки.

Присутствует полный набор провинциальной же инфраструктуры: больница, школа для детей вахтовиков, два магазина - промтоваров и продуктовый. Ценники близки к среднероссийским, а для расчета предусмотрены специальные внутритрестовые карточки, на которые ежемесячно перечисляется определяемая самими работниками часть зарплаты - разобраться в этой системе возможно только на личном опыте.

Продукты поставляются раз в полтора месяца кораблем из Германии, и в эти дни очередь за дефицитными свежими овощами тянется далеко в сторону монумента «Наша цель - коммунизм», который сейчас имеет больше декоративное значение.

Водка и сахар отпускаются по лимитным талонам - по килограмму и литру на человека в месяц соответственно. Как несложно догадаться, талоны эти имеют большую ценность во внутреннем обороте.

Ближе к берегу стоит деревянная часовенка на самообслуживании: дверь на крючке, внутри никого, только иконы и писание - официальные представители церкви редко добираются на остров. Чуть дальше - советский культурно-спортивный комплекс с библиотекой и концертным залом, где по выходным крутят кино - вышедший тогда новый эпизод «Звездных войн» смотрелся в этом антураже особенно сюрреалистично. Там же по праздникам проводятся концерты местной самодеятельности с танцами и пением - я готовился к худшему, когда любопытства ради решил заглянуть на один из них, и был не на шутку удивлен, с каким неподдельным энтузиазмом знакомые мне шахтеры преображаются на сцене. По вечерам, когда спортивный зал пустовал от футбола, я заходил покидать мяч в сетку, но еще больше был впечатлен старым бассейном с соленой водой прямо из моря, прогретой до 28 градусов. Я успел всласть накупаться в нем в первые же дни, пока к собственному смущению не обнаружил, что на новоприбывших распространяется двухнедельный карантин: в низкомикробной среде архипелага они - как Ноев ковчег для материковых бактерий.

Вся вышеперечисленная экосистема находится в безраздельном владении треста «Арктикуголь», занимающего внушительных размеров центральный офис - бюрократический замок-лабиринт, под которым находится спуск в шахту (sic!).

Финансовые взаимоотношения треста с сотрудниками - зеркальное отражение зацикленного на самом себе местного углепрома: выплачиваемое работодателем жалованье возвращается к нему в виде оплаты больничных услуг, продуктов и жилья, в стоимость которого, помимо протянутого от норвежских соседей интернета, входит рента за пользование мебелью.

Мне повезло: вскоре из гостиничного ресторана меня перевели работать в открывшийся после ремонта бар на втором этаже пивоварни, запущенной около трех лет назад как экспериментальный проект туристического департамента. Пиво производится по современным бельгийским технологиям и реализуется в пределах города через бар, ресторан и рабочую столовую, где я не раз становился свидетелем грандиознейших шахтерских пиршеств. Ключ от бара оставался у меня, и после смены я нередко подолгу засиживался с книжкой у стойки и совсем не торопился возвращаться в общагу, тоскуя по моей милой корабельной каюте с плакатом Джармуша на двери собственного туалета. По ночам мы с Артёмом брали старенький белый вэн «тойота», на котором нам иногда поручали развезти что-то в городе, и под лай ездовых собак с псарни, где я часто зависал по выходным, катались по немногочисленным пустым дорогам вдоль берега от ТЭЦ в сторону вертолетной площадки и обратно, поджидая северное сияние - в первые недели шея болела от постоянно запрокинутой головы.

Утром 23 февраля весь город собрался на центральной площади, чтобы отметить неофициальный, но вместе с тем самый важный на острове праздник - день встречи солнца.

После полярной ночи оно должно было впервые показаться над горизонтом - совсем ненадолго, но достаточно, чтобы успеть пожарить шашлык из местной свинины с недавно закрывшейся фермы. Я ждал этого дня не меньше остальных, однако тогда мне было не до того: обезболивающее больше не действовало, и всю ночь я метался в койке от зубной боли, считая минуты до начала работы больницы. В девять часов я с ужасом осознал, что в праздничный день больница закрыта, и отправился на поиски стоматолога сам. В домашнем халате он открыл дверь и потер лоб: ну почему именно сегодня? Со стоном я чуть было не повалился к нему на порог - ладно, ладно, через полчаса у больницы. Когда я вышел из его кабинета, у меня подкашивались ноги - в руке я зачем-то сжимал окровавленный кусок зубного корня. Край солнца еще выглядывал из-за дальних гор - я вспомнил про запрет на захоронения и вдруг ясно понял, что сделаю с зубом.

Весной полярный день сменяет ночь, и есть короткий промежуток времени, когда сутки выравниваются, насколько это возможно в условиях 78-й широты. В ту пору мы облюбовали для прогулок ближайшую к общежитию гору, пологую вершину которой почему-то обходили стороной все ветра.

Артём вел нескончаемую фотоохоту за рассветами, песцами и дикими оленями, которые тогда, изголодав за зиму, совсем потеряли страх и приходили подкармливаться в город остатками хлеба с местной пекарни.

Первый раз мы пропустили рассвет: к половине пятого чифирь в термосе закончился, мы окончательно продрогли и двинули назад; оглянувшись на полпути, мы обнаружили, что солнечный диск наконец показался из-за горизонта. Чертыхнувшись, Артём достал фотоаппарат, и в тот же момент солнце снова село. Мы застыли на месте, пытаясь понять, что только что произошло, и уже почти сошлись на мысли, что нам привиделось, когда мираж повторился. И еще. Потребовалось несколько минут, чтобы осознать - в хрупких полярных сумерках солнце поднималось по долгой касательной к горизонту, то уходя, то снова выглядывая из-за очередной горы.

Тогда же в город стали регулярно заходить первые прогулочные корабли из Лонгйира, и их иностранные пассажиры разбавили поток организованных групп состоятельных русских туристов, которых весь зимний сезон привозили на снегоходах наши гиды. Как работникам турдепартамента нам, в отличие от невыездных обычно шахтеров, в теории разрешалось на тех же кораблях ходить в Лонг; путем хитроумных комбинаций мне удалось выбить себе два с половиной дня отгула, и однажды я взошел на борт такого суденышка.

Через пару часов пути я оказался в другом мире: в 60 км от Баренцбурга живет опрятный европейский городок: мимо супермаркетов, кафе и цветастых домишек по асфальтированным улицам аккуратно движутся десятки автомобилей.

Я сбросил рюкзак в гостевом доме для работников треста и направился прямиком к рампе, где зависала ватага норвежских детишек: при виде моего скейта они заголосили, выпрашивая дать покататься, и я не мог отказать. Арктика здесь была полу-игрушечная, оленьи рога над дверьми, казалось, сделаны из пластика - не хватало настоящей, суровой полярной романтики. И всё же после трех месяцев в Баренцбурге у меня с трудом укладывалось в голове, что вот эта портная мастерская является частным предприятием, не имеющим никакого отношения к компании «Арктикуголь», а на центральной площади вместо бюста Ленина стоит кабинка фримаркета, где жители обмениваются разными мелочами.

Через пару недель мы сдаем рюкзаки на баржу. На пути к вертолетке я жадно, будто в первый раз, глазею в запотевшие окна «пазика»: косолапо скользя по майскому льду, первые шахтеры уже сонно бредут в забой и машут нам вслед - вот этот вроде грозился начистить мне физиономию, когда я выгонял его из бара в прошлый раз - потом пришлось тащить его до дома. Пес Пломбир - помесь хаски и гончей - заливается лаем, когда мы проезжаем мимо. На нашей горе я, кажется, различаю тонкую башенку из камней и трогаю языком пустую лунку в десне.

Является структурным подразделением ФГУП «Государственный трест «Арктикуголь», осуществляющего экономическую деятельность на архипелаге Шпицберген с 1931 года.
Центр арктического туризма «Грумант» создан в 2015 году и является единственным официальным российским туроператором на Шпицбергене. Офис компании находится в поселке Баренцбург.
Центр арктического туризма работает полностью на собственной материально-технической базе, находящейся в российских поселках Баренцбург и Пирамида и в норвежском поселке Лонгьирбюен. Два отеля, 3 хостела, 3 бара-ресторана, 2 почтовых отделения, сувенирный магазин, Центр ремесел, Музейно-выставочный центр, питомник ездовых собак, а также собственный парк снегоходов (более 30 единиц), катера, велосипеды, морские каяки, туристическое снаряжение. В штате Центра работает свыше 70 человек, которые ежегодно, во время туристического сезона с февраля по ноябрь обслуживают более 34 000 туристов со всего мира, как на однодневных визитах, так и на многодневных программах.

Приглашаем на работу ПОГОНЩИКА (КАЮРА) на хаски-ферму на Шпицбергене.
Трудовой контракт – от 6-ти месяцев с желательным продлением работы на Шпицбергене до 5-ти лет (с возможностью выезда в ежегодный отпуск).
Рабочее место на хаски-ферме , в пос. Баренцбург архипелаг Шпицберген.

Самое ожидаемое для нас от погонщика-каюра – опыт работы и желание много часов в день проводить вместе с собаками, находить контакт с разнохарактерной стаей, проводить большую часть времени на трассах среди великолепной арктической природы!

Наши ожидания от кандидатов:

• Готовность активно проводить на улице 6-8-12 часов, в т.ч. в непогоду и в полярную ночь,
• Понимание двойной ответственности – за собак-упряжек и за людей группы,
• Понимание специфики работы в туризме (умение общаться с людьми, гибкий график),
• Дисциплина, стрессоустойчивость, пунктуальность, ответственность, вежливость, доброжелательность,
• Важно! Ваше желание влиться в коллектив из 63 собак разных пород: сибирские хаски, аляскинские хаски, аляскинский маламут, чукотская ездовая, таймырская ездовая, якутская лайка, гренландская ездовая собака, самоед и 3-х каюров,
• Годность по состоянию здоровья,
• Умение находить индивидуальный подход к животному,
• Обязательно наличие загранпаспорта со сроком действия не менее 2-х лет.

Основные функции:

• Работа по питомнику: уборка вольеров, содержание собак в надлежащем состоянии (кормление, уход, дрессировка и тренировка),
• Участие в подготовке весьма разнопородных составов на дистанции до 60 км в день,
• Проведение экскурсий, в сезон работа с туристами на трассах до 15-40 км,
• Готовность и желание заниматься изучением исторического ездового собаководства, истории освоения Арктики и краеведения.

Основные условия:

• Заработная плата от 39 600 рублей в месяц + компенсационные выплаты при работе с группами туристов на коммерческих турах.
• Проживание в поселке Баренцбург, на архипелаге Шпицберген.

• Трудоустройство официальное с первого рабочего дня с выплатой заработной платы по ТК РФ, соц.пакет.
• Трудовой контракт от 6-ти месяцев с возможностью продления на Шпицбергене до 5-ти лет.
• Ежегодный оплачиваемый отпуск 49 календарных дней за полный отработанный год (или пропорционально отработанному времени). За свой счет - дополнительный, общим сроком до 2-3 месяцев (по согласованию с руководством).
• Предоставляется служебное жилье. (Однокомнатная или двухкомнатная малогабаритная квартира с современной планировкой, евроремонтом, мебелью, ТВ, интернетом, встроенной кухней, ванной с душевой кабиной и стиральной машиной).
• Расходная часть: подоходный налог (8% на Шпицбергене), питание и коммунальные услуги. Оставшаяся сумма перечисляется 15 числа каждого месяца на карту Visa Сбербанк.
• Инфраструктура для сотрудников: культурно-спортивный комплекс, школа, детский сад, продовольственный и промтоварный магазины, столовая, аптека, поликлиника (хирург, стоматолог, терапевт).
• Перелет от Москвы до Шпицбергена и обратно оплачивается работодателем в начале и в конце контракта.
• После каждых двух лет работы на Шпицбергене оплата стоимости проезда в отпуск от Шпицбергена до Москвы и обратно осуществляется за счет работодателя.
• Начало работы (вылет на Шпицберген) – 31 января 2019 года.

*Если наша вакансия показалась Вам интересной, присылайте, пожалуйста, Ваше резюме с фото . В теме письма ОБЯЗАТЕЛЬНО укажите вакансию , которая Вас заинтересовала и свои ФИО, например: «Каюр Иванова А.А.».

Работа на острове Шпицберген привлекает шахтеров хорошими зарплатами и романтикой арктической жизни.

Этот архипелаг находится в Северном ледовитом океане. Земля принадлежит Норвежскому королевству, но благодаря особому статусу территории Российская Федерация также может осуществлять здесь хозяйственную деятельность. Из всех островов заселен только один, там проживает около 2500 человек.

Лонгйир - административный центр Свальбарда (так норвежцы называют этот край). Жители в основном говорят по-норвежски. Здесь несколько приличных отелей, небольшой супермаркет, рестораны и бары, качественное интернет соединение и мобильная связь. В основном путешественники, которые приезжают на остров в поисках приключений, останавливаются тут.

Баренцбург - шахтерский городок, который относится к России. Именно в этом поселении больше всего шансов устроиться на работу в шахте в Шпицбергене. Инфраструктура развита хуже, чем в Лонгйире, но есть дворец культуры, спортивный комплекс, продуктовые и промышленные магазины.

Поселки Пирамида и Грумант в настоящее время «законсервированы» и посещаются только редкими туристами. В начале 90-тых годов шахты перестали приносить уголь, поэтому российская компания «Арктикуголь» прекратила добычу ископаемых вблизи этих поселений.

Поселок Пирамида

Исследовательский центр Нью-Олесунн и польская научная станция Хорнсунд представляют интерес только для ученых.

Средняя температура воздуха летом - 6-7 градусов по Цельсию, а зимой всего -15, несмотря на близость Арктики. Полярная ночь стартует в ноябре и заканчивается в середине февраля, а с мая по август длится полярный день. Природа очаровывает своеобразной красотой: пустые пространства тундры окружены снежными вершинами. Большая часть площади покрыта ледниками. Территория является демилитаризированной, перемещаться между российскими и норвежскими населенными пунктами можно в безвизовом режиме.

Для русских, украинцев, белорусов самый простой способ - заполнить в интернете анкету российского треста «Арктикуголь». Эта компания занимается трудоустройством жителей со всего СНГ. Вначале договор заключается на 6 месяцев, чтобы человек мог понять, насколько сложной покажется ему судьба полярника. Затем контракт подписывается сроком на 3 года.

Предприятию требуются шахтеры, но есть и вакансии на Шпицбергене для женщин. В основном, это работницы в дом культуры, продавщицы в магазины, бухгалтера, кладовщицы. Компания приветствует переезд всей семьей. После того, как подписан договор, фирма оплачивает перелет чартерным рейсом из аэропорта Москвы на архипелаг. В 2019 году обращаться в посольство за визой при таком способе трудоустройства не нужно.

При желании, можно попробовать устроиться самостоятельно. Многих привлекают норвежские шахты, так как зарплаты там выше. Однако местное руководство предъявляет очень строгие требования к квалификации сотрудников. Помимо этого, часто требуется обслуживающий персонал в отели и бары (горничные, официанты). Но в этих случаях серьезной проблемой станет незнание норвежского языка.

Добраться на архипелаг можно самолетом из Норвегии. Кроме этого, в летнее время раз в 7 дней из города Тромсе отходит судно, время в пути составляет 2-3 дня. Понадобится оформить шенгенское или национальную норвежское разрешение на многократный въезд.

Не смотря на все юридические тонкости и поблажки, формально это , поэтому условия, на которых консульство делает рабочую визу, стандартные: загранпаспорт (срок действия должен заканчиваться не ранее, чем через 3 месяца), фотография, медицинская страховка, забронированный номер в гостинице и билеты в две стороны. Обязательно подтверждение платежеспособности, для этого предъявляется выписка из банка о состоянии счета. Анкету можно распечатать с сайта либо взять непосредственно в помещении консульства. Ответ приходит в течение 7-10 дней.

Требования к кандидатам

Работа на Шпицбергене не из легких, поэтому желающие трудоустроиться должны находиться в отличной физической форме. Понадобится медицинская справка, которая подтвердит, что состояние здоровья позволяет трудиться в холодном климате.

Претенденту нужны такие документы:

• внутренний и заграничный паспорта;
• трудовая книжка;
• свидетельство об образовании.

Условия проживания и оплата

Трест «Арктикуголь» обеспечивает своих сотрудников недорогим жильем, питанием в общественных столовых, рабочей спецодеждой, медицинским обслуживанием. В свободное время жители ходят в местный дом творчества, спортзал или бассейн, библиотеку. В Баренцбурге даже есть средняя школа и частная пивоварня. Тем не менее, не все приезжие выдерживают скуку и однообразие жизни в маленьком северном городке.

Зарплата в Шпицбергене состоит из двух компонентов. Первая половина является фиксированной, это обычный оклад. Вторая часть в виде премии начисляется в зависимости от стажа. Размер такой выплаты может составлять от 20 до 100% после 2-3 лет контракта. Труд на Шпицбергене в выходные и праздничные дни оплачивается по двойному тарифу, а к обычному отпуску за вредность прибавляются дополнительные 24 дня.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .