Колокольня, получившая название «Иван Великий», была возведена в 1505-1508 гг. итальянским архитектором Боном Фрязиным вместо разобранной белокаменной церкви типа «иже под колоколы», возведенной при Иване Калите на Соборной площади.

Согласно летописным данным, в мае 1329 года на Соборной площади Кремля была заложена, а в сентябре уже освящена, церковь св. Иоанна Лествичника, византийского богослова, жившего в VI-VII веках, автора трактата «Лествица» (от старославянского «лестница»). Самые ранние сведения о существовании в сакральной топографии Москвы престола св. Иоанна Лествичника относятся ко времени княжения Ивана Калиты, с 1325 по 1340 гг.

Хотя колокольня «Иван Великий» является одним из ключевых памятников средневековой русской архитектуры, причины посвящения престола главной церкви-колокольни Москвы, как и церкви 1329 года, святому Иоанну Лествичнику по‑прежнему неизвестны. По одной из версий престол был посвящён патрональному святому одного из членов великокняжеской семьи, возможно — сына Калиты, Ивана Ивановича Красного. По другой — оба князя, сын и отец, имели покровителем одного святого — Иоанна Лествичника. Однако на печатях, привешенных к духовным грамотам этих князей, изображены другие святые. Поэтому исследователь Иван Егорович Забелин предположил, что выбор посвящения и замысел строительства имели политическую мотивацию: храм был сооружён по обету после удачного бескровного похода на Псков, где скрывался тверской князь Александр Михайлович. Многие разделяют позицию И.Е. Забелина и в наши дни, однако и его мнение является гипотезой. (А. Баталов. Колокольня «Иван Великий» Московского Кремля. Музейный гид, 2013).

Об истории церкви известно немного. По мнению исследователей, возведенный за три месяца храм был, скорее всего, малых размеров. В 1346 году при великом князе Симеоне Гордом церковь Иоанна Лествичника была расписана; в том же году некий мастер «Бориско», судя по прозвищу, данному в одном из летописных сводов, — Римлянин — итальянского происхождения, отлил для неё колокола — три больших благовестника и два малых, зазвонных. В 1475 году в летописи упоминаются саркофаги с мощами московских святителей, перенесенные под своды церкви из Успенского собора на время строительства нового храма.

Храм 1329 года был разобран, вероятно, в конце весны 1505 года. Вопреки устоявшейся традиции строительство новой каменной церкви Иоанна Лествичника, судя по некоторым сообщениям летописи и мнению исследователей, велось уже на другом месте, намного дальше к востоку. В 1913 году возможные остатки первой церкви XIV века были выявлены при земляных работах на Соборной площади: фрагменты основания небольшого восьмигранного белокаменного сооружения, найденные к западу от современной нам церкви-колокольни. Однако находку сочли часовней XVIII в., частично срыли, частично опять засыпали. (Кавельмахер В.В., Панова В.Д. Остатки белокаменного храма XIV в. на Соборной площади Московского Кремля // Культура средневековой Москвы XIV-XVII вв. М., 1995 г.)

Успенская звонница Московского Кремля , содержащая "Гостунский" храм во имя святителя Николая Чудотворца Московской епархии

Расположена между Соборной и Ивановской (Царской) площадями Московского Кремля , почти вплотную примыкая с севера к Колокольне Ивана Великого . Входя в единый архитектурный ансамбль колокольни, составляют с ней композиционный центр Кремля. Храм Николы Гостунского в Успенской звоннице ныне числится приделом колоколенной церкви Иоанна Лествичника.

Церковь Николы Льняного

По преданию, незадолго до падения ига великой княгине Софье Палеолог явился во сне святитель Николай Чудотворец и повелел ей соорудить храм в его честь на месте кремлёвского ордынского двора. Софья немедленно снарядила в Орду посольство с богатыми дарами и попросила жену хана Ахмата уступить ей эту землю в Кремле в обмен на другую территорию, поведав и о причине такой просьбы. Татары просьбу уважили и покинули Кремль. Вскорости, в году, в Кремле у колокольни Ивана Великого появился деревянный Никольский храм . Прозвание храма - "Никола Льняной" или "Ельняной" - связывается либо с обычаем, бытовавшим среди женщин подмосковья, освящать здесь лён, холсты и пряжу; либо с тем, что храм был построен из елового дерева.

Собор Николы Гостунского

После разрушительного пожара года храм был восстановлен и покрыт грубой железной кровлей. В обновлённом соборе присягали на верность императору Петру III , а потом и его супруге Екатерине II , когда они восходили на русский престол. При этом придельная Введенская церковь у Николо-Гостунского собора обветшала и накренилась.

В - годах архитектором К. А. Тоном было построено высокое открытое крыльцо западного фасада, ведущее в церковь Николы Гостунского.

При артобстреле Кремля в ноябре года снаряд разорвался в алтаре Гостунской церкви, но престол чудом остался невредимым. Вскоре на звоннице поставили часовых, которые расписали стены "памятными" надписями. Храм в звоннице был закрыт в году, чтимая икона церкви пропала. В последующие десятилетия помещение собора было занято под хранилище музеев Кремля, доступа туда посетителям не было. При этом, в советский период время от времени в нижнем ярусе Филаретовской части устраивались выставки.

В центре Кремля стоит устремленный ввысь златоглавый столп колокольни «Иван Великий» с двумя звонницами, примыкающими с севера. Название колокольни говорит о том, что в ней находилась церковь св. Иоанна Лествичника (или Ивана Святого), а также о том, что колокольня была самой высокой в Москве.

История «Ивана Великого» началась в 1329 году, когда при Иване Калите в Кремле была построена небольшая церковь св. Иоанна Лествичника. Преподобный Иоанн Лествичник - святой, живший в VI веке, достиг духовного совершенства путем строгого поста и молитвы в течение 40 лет отшельничества. Он изложил свой духовный опыт в виде поучения под названием «Лествица» (лестница). В 1505-1508 годах обветшавший храм сменила возведенная итальянским зодчим Боном Фрязиным по заказу Ивана III столпообразная колокольня высотой около 60 м. В ее основании со стенами толщиной целых пять метров на оставшейся площади размером всего 25 кв. м разместили прежнюю церковь.

Имя архитектора верхней части колокольни, надстроенной в 1600 году, неизвестно.

Борис Годунов, ставший царем в 1598 году, пожелал увеличить высоту колокольни. По мысли царя Бориса, надстроенный столп «Ивана Великого» должен был способствовать возвеличиванию новой династии Годуновых. У затеянного Годуновым строительства была и еще одна причина. В Москве тогда свирепствовал голод, и царь решил дать народу заработок и отвлечь его от смуты. Надстройка с ложными, закрашенными черной краской, узкими окнами выше красивого ожерелья кокошников третьего яруса увеличила высоту колокольни до 81 метра, и в просторечии она получила второе название - «Годунов столп». Под куполом появилась длинная надпись в три ряда с именами и титулами Бориса Годунова, его сына Федора и датой надстройки колокольни. С воцарением Михаила Федоровича надпись залепили (в прошлом Романовы сильно пострадали от годуновских репрессий). Спустя сто лет по велению Петра I ее расчистили.

В народе ходила легенда, что крест на колокольне будто бы сделан из чистого золота. В 1812 году Наполеон велел снять крест. Предание говорит о том, что французский император хотел поставить его над куполом Дома инвалидов в Париже. Однако крест сорвался с веревок и с грохотом разбился. Оказалось, что он был обложен медными пластинами, покрытыми позолотой. Новый крест был установлен в 1813 году и составлен из нескольких железных полос, обитых медными позолоченными листами.

В XVI-XVII веках на Ивановской площади у колокольни «Ивана Великого» стояли здания приказов - государственных учреждений. Здесь громогласно читали царские указы, отчего и произошло выражение «кричать во всю Ивановскую». Примерно до середины XVII века возле колокольни стояла так называемая Ивановская палатка - прообраз первой нотариальной конторы. В ней сидели писцы, которые за плату составляли для просителей челобитные. На площади также производились наказания плетьми (обычно за взяточничество, казнокрадство или обман). Тут же выставляли на позор воров, вешая им па шею краденые вещи и продукты (не только кошельки, но, например, и соленую рыбу). С 1685 года наказывать стали на Красной площади.

В течение долгого времени колокольня служила и главной дозорной вышкой Кремля, а позднее - пожарной каланчой. В 1896 году во время коронации императора Николая II на колокольне была устроена электрическая иллюминация. Наподобие горящей свечи «Иван Великий» возвышался над городом.

До революции 1917 года колокольня была открыта для посещения. Вход в нее одновременно являлся и входом в церковь. Над ним в прямоугольном каменном киоте, ныне пустом, находилась икона св. Иоанна Лествичника. Наверху были две смотровые площадки: одна - на среднем ярусе, над нижней звонницей, другая - над верхней. Чтобы добраться до самого верха колокольни, следовало преодолеть 329 ступеней. Упорство вознаграждалось великолепным видом на Москву и окрестности. В ясную погоду как на ладони видны были даже местности, находящиеся в 40 км от Кремля.

Успенская звонница

В 1532 году возле Ивановской колокольни итальянский архитектор Петрок Малой, строитель стен Китай-города, начал возведение церкви Воскресения, позже переименованной в храм Рождества Христова. Затем эту церковь перестроили в звонницу для больших колоколов, ныне известную как Успенская - по названию главного Успенского колокола. На первом этаже Успенской звонницы до революции 1917 года располагались квартиры сторожей и звонарей, а сейчас устроен выставочный зал музеев Кремля со сменной экспозицией.

На третьем ярусе звонницы когда-то находился престол церкви Рождества Христова. А в XIX - начале XX века здесь размещалась церковь св. Николы Гостунского. Ее перенесли сюда в 1817 году, после сноса старинного Никольского храма, стоявшего на Ивановской площади. Дьяконом этого храма служил Иван Федоров - родоначальник книгопечатания в России. В церкви хранилась частица мощей св. Николая Чудотворца и древняя икона святителя Николая, для которой при великом князе Василии III был построен сам храм. Икону доставили в Кремль в 1506 году из села Гостуни под Калугой, где она прославилась многочисленными чудотворениями. Местонахождение этих святынь в настоящее время неизвестно.

В храме сохранялся старинный обычай приходить с дочерьми «к святителю Николаю» перед свадьбой, чтобы устроить замужество. Обычай этот основан на предании, что Николай Чудотворец помог одному обедневшему отцу выдать замуж трех дочерей, бросив каждой в окно по узелку с золотом. Церковь была действующей до 1917 года.

Высокая каменная лестница, которая снаружи ведет к входу в храм, сначала была построена при Иване Грозном в 1552 году. Позже она была разобрана архитектором Матвеем Казаковым по требованию Павла I для строительства здесь кордегардий. В 1852 году лестницу восстановил «в древнерусском вкусе» Константин Тон, автор храма Христа Спасителя. Проход на лестницу в настоящее время закрыт.

Филаретовская пристройка

Здание, расположенное рядом с Успенской звонницей и перекрытое шатровой кровлей, называется Филаретовской пристройкой, по имени патриарха Филарета. В 1624 году патриарх Филарет, отец царя Михаила Романова, вернувшись из польского плена, на радостях повелел возвести эту пристройку. Повеление было исполнено русским архитектором Баженом Огурцовым и, вероятно, англичанином Джоном Талером, строителем Царицыных палат в Теремном дворце.

В 1812 году Наполеон приказал взорвать колокольню «Иван Великий». При этом звонница и пристройка разрушились, но большие фрагменты уцелели и были впоследствии
использованы при восстановлении в 1815 году группой архитекторов, в числе которых были Дементий (Доменико) Жилярди, Алоизий (Луиджи) Руска, Иван Еготов. Интересно,что сама колокольня, сложенная из кирпича, а в цоколе и фундаменте - из белокаменных блоков, устояла, дав трещину вверху. Учитывая, что глубина фундамента колокольни составляет лишь пять метров, это говорит о мастерстве ее строителей и архитекторов.

Колокола «Ивана Великого»

«Иван Великий» служит колокольней для всех больших кремлевских соборов: Успенского, Архангельского и Благовещенского, которые своих звонниц не имеют.

Отсюда начинался колокольный звон по всей Москве. Этот негласный обычай был утвержден митрополитом Платоном в XVIII веке. Владыка особо указал, чтобы до удара большого Успенского колокола никто в Москве не начинал праздничного звона. Таким образом, праздничный перезвон от центра Кремля плавно раскатывался по городу, постепенно набирая силу и создавая всеобщее величавое звучание.

Успенский колокол звонил только в исключительных случаях и по великим праздникам

В центральном проеме Успенской звонницы висит самый большой колокол - Успенский , весом 4000 пудов (свыше 65,5 тонны). Он был отлит в 1817-1819 годах 90-летним колокольным мастером Яковом Завьяловым и пушечным мастером Русиновым из старого колокола, разбившегося при взрыве звонницы в 1812 году. При этом на колоколе были повторены изображения Спасителя и Богоматери, а также царей Алексея Михайловича и Петра I и добавлены изображения императора Александра I и членов императорской семьи. На нижней части колокола - надпись в пять рядов об изгнании из России войск Наполеона и отливке колокола. Колокол звонил только в исключительных случаях и по великим праздникам.

Висящий в соседнем проеме колокол «Реут » был отлит в 1622 году по повелению патриарха Филарета. Его, как и Царь-пушку, создал мастер Андрей Чохов. Вес колокола до сих пор точно не определен. Некоторые источники указывают 1200 пудов (19,6 тонн), другие - 2000 пудов (32,6 тонн). «Реут» (в просторечии - «Ревун») имеет очень низкий звук, который оттеняет звон прочих колоколов. После падения при взрыве в 1812 году ему восстановили отколотые уши, и «Ревун» не изменил своего тона.

В 1855 году во время торжественного звона в честь восшествия па престол Александра II колокол сорвался н при падении проломил своды звонницы, при этом погибло несколько звонарей. Это событие посчитали плохим предзнаменованием для императора. Действительно, после пяти покушений на его жизнь, Александр II, как известно,
был убит террористами-народовольцами.

В Филаретовской пристройке висит Семисотный колокол, отлитый в 1704 году. Название происходит от его веса - 798 пудов (13 тонн). Его отлил известный мастер Иван Моторин, создатель Царь-колокола. Первые удары этого колокола ознаменовали начало Великого поста, когда замирали прочие колокола.

В нижнем ярусе колокольни «Иван Великий» висят шесть колоколов ХVII-ХVIII веков: «Медведь», «Лебедь», Новгородский, Широкий, Слободской и Ростовский. Новгородский колокол 1556 года Иван Грозный вывез из Софийского собора покоренного Новгорода. В 1730 году мастер Иван Моторин перелил его и, сохранив древние надписи, добавил
изображение петербургской Петропавловской крепости.

Самый тяжелый колокол - «Лебедь » - весит около 7,5 тонны. Такое имя давали колоколам с резким «птичьим» звучанием. Колокол «Медведь » получил свое название по низкому ревущему звуку. Оба этих колокола были перелиты из старых колоколов мастером Семеном Можжухиным в 1775 году.

Слободской колокол также был отлит из старого в 1641 году. Только это и известно о нем из надписи на боку.

Трехсотпудовый (4,9 тонны) колокол Широкий отлит в 1679 году братьями Василием н Яковом Леонтьевыми. Его двухметровый диаметр больше высоты почти на 30 см. Обычно у русских колоколов эти размеры одинаковы.

Ростовский колокол, отлитый в конце XVII века знаменитым литейщиком Филиппом Андреевым, привезли из Ростовской епархии, которая славилась своими «ростовскими звонами».

На среднем ярусе висят 10 колоколов ХVI-ХVII веков. Среди них есть Мариинский колокол с изображением св. Марии Египетской, отлитый на помин душ бояр Морозовых, родственников царя Алексея Михайловича. Основатель знаменитой династии колокольных мастеров Федор Моторин отлил в 1678 году Даниловский колокол с изображением св. князя Даниила Московского и шестикрылых серафимов, которые напоминают о символическом толковании колокольного звона как звуков ангельских труб.

На верхнем ярусе колокольни находятся три небольших колокола XVII века.

В наше время обследованные и пригодные для звона колокола начали использовать во время служб в соборах Кремля. А когда-то одновременный перезвон всех колоколов «Ивана Великого» в дни больших праздников производил незабываемое впечатление на горожан и гостей Москвы.

Одно из главных сооружений ансамбля Кремля, 1-й многоярусный столпообразный храм «под колоколы» в русской архитектурной традиции. Составляет единый комплекс с Успенской звонницей (1814-1815, повторяет формы предшествующего здания XVI-XVII вв.).

Храм 1329 г.

Первые сведения о существовании в сакральной топографии Москвы престола во имя прп. Иоанна Лествичника относятся к 1329 г. Летописи сообщают о закладке каменной церкви и о ее последующем освящении: «В лето 6837 месяца Маиа в 21, на память святого правовернаго царя Костянтина и матере его Елены, основана бысть церковь каменая на Москве, во имя святого Ивана Лествичника. Того же лета совръшена бысть и священа месяца [сентября] в 1, на память святаго отца Симеона Стлъпника» (Рогожский летописец // ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 45). Сообщение летописи о возведении храма за 3 месяца позволило И. Е. Забелину справедливо предположить, что он был малого размера (Забелин. 1905. С. 74). В качестве примера можно сопоставить с ним размер придела Успенского собора в честь Поклонения веригам ап. Петра, который построили за 2 месяца (основан 13 авг., в день памяти Максима Исповедника, а освящен 14 окт.).

Предполагается, что это был 1-й храм, освященный во имя прп. Иоанна Лествичника. С нач. XIX в. делались попытки объяснить выбор посвящения. А. Ф. Малиновский считал, что престол устроен во имя патронального святого среднего сына Иоанна Калиты - Иоанна II Иоанновича (Малиновский. 1992. С. 42-43). И. М. Снегирёв полагал, что вел. князь учредил храм во имя своего небесного покровителя (Снегирёв. 1842-1845. С. 6). Г. И. Истомин пытался объединить оба мнения, предположив, что храм освящен во имя св. вел. князя и его сына (Истомин. 1893). На княжеских печатях Иоанна Калиты, в т. ч. при духовных грамотах, изображен его небесный покровитель св. Иоанн Креститель. Определение сходным образом соименного святого Иоанна Иоанновича затруднено. Так, согласно наблюдениям сфрагиста А. В. Орешникова, на аргировуле при духовной грамоте князя изображен свт. Иоанн, патриарх Иерусалимский (Орешников А. В. Мат-лы к рус. сфрагистике // Тр. Моск. нумизматического об-ва. М., 1903. Т. 3. Вып. 1. С. 123-124. Табл. 1. Рис. 4). Это определение единично (почитание свт. Иоанна, патриарха Иерусалимского, в рус. агиографических памятниках не прослеживается) и не подтверждается находками новгородских княжеских печатей (всего 21), среди к-рых есть 2 экз. с оттиском св. Иоанна Крестителя (по мнению В. Л. Янина и П. Г. Гайдукова, оттиск относится к ранней группе печатей, когда в Новгороде не знали, во имя какого святого крещен князь), в остальных случаях представлено изображение воина, идентифицируемого по фрагментам надписи как св. Иоанн Воин (см.: Янин В. Л., Гайдуков П. Г. Актовые печати Др. Руси X-XV вв. М., 1998. Т. 3. С. 69-71). По мнению Забелина (Забелин. 1905. С. 75-76), в выборе посвящения и замысле строительства имела значение политическая мотивация - храм был сооружен по обету после удачного бескровного похода на Псков, где скрывался тверской кн. Александр Михайлович. Несмотря на то что версия Забелина сохранила актуальность, следует подчеркнуть ее гипотетический характер (ср.: Бусева-Давыдова И. Л. Храмы Моск. Кремля: Святыни и древности. М., 1997. С. 171-172). Вероятность того, что прп. Иоанн Лествичник был небесным покровителем Иоанна Иоанновича, следует из летописного сообщения XV в.: «В лето 6834… родися великому князю Ивану сын Иоанн марта в 30 на паметь Иоанна Лествичника» (Московский летописный свод кон. XV в. // ПСРЛ. Т. 25. С. 167).

В 1346 г., при вел. кн. Симеоне Гордом, храм был расписан. В том же году «мастерю Бориско слил три колокола великиа, а два малыя» (Симеоновская летопись // ПСРЛ. Т. 18. С. 95); согласно Никоновской летописи, мастер имел прозвище Римлянин, что может указывать на его происхождение. В 1475 г. в церковь были перенесены саркофаги с мощами святителей из разобранного 2-го Успенского собора («Того же месяца 16, бысть пренесение мощей чюдотворца Петра из церкви Пречистыа в Иван Святый под колоколы, и прочих митрополитов, Феогнаста, Киприана, Фотиа и Ионы. А в 17 мистр Венецийский Аристотель начят разбивати церкви Пречистыа непадшая стены новыя» - ПСРЛ. Т. 12. С. 157).

Об объемном решении храма 1329 г. можно судить только по результатам раскопок 1913 г. под рук. П. П. Покрышкина, в ходе к-рых была раскрыта часть сооружения, имеющая граненый внешний абрис. В вост. части внутри были открыты экседра, к-рая может быть интерпретирована как апсида, и кладка сев. и юж. стен. Фрагменты не дают оснований для реконструкции здания как «средней высоты башнеобразного призматического восьмигранника с закомарами, барабаном и главой» (Кавельмахер, Панова. 1995. С. 77), сделанной по подобию более поздних столпообразных церквей «под колоколы» XVI в.

Небольшой фрагмент архивольта, найденный в забутовке фундамента храма 1505-1508 гг., позволяет высказывать предположения о его наружном декоре. Однако фрагмент можно лишь условно относить к храму 1329 г., поскольку весной 1505 г. было разобрано 2 церкви времени вел. кн. Иоанна Калиты: Архангельский собор 1-й трети XIV в. и храм «под колоколы». Т. о., в забутовку фундамента новой И. Л. ц. могли попасть блоки от обоих храмов (встает вопрос о намеренном использовании в забутовке фундамента каждого вновь строившегося храма материала его предшественника).

Храм 1505-1508 гг.

По сообщениям летописи, «тогда же и другую церковь разобраша Иоанн Святый Лествичник, иже под колоколы, созданную от великого же князя Ивана Даниловича в лето 6836, заложиша новую церковь Иоанн Святый не на старом месте» (ПСРЛ. Т. 12. С. 258-259). Это известие стоит сразу после сообщения о разборке старого и закладке нового собора арх. Михаила, происшедшей 21 мая 1505 г., из чего можно сделать вывод о начале сооружения И. Л. ц. весной того же года. Ее строительство было завершено через 3 года, в 1508 г., одновременно с Архангельским собором и ц. Рождества св. Иоанна Предтечи у Боровицких ворот (точная дата освящения И. Л. ц. неизвестна).

Из летописного сообщения о завершении строительства 3 храмов в Кремле известно имя строителя колокольни итал. архит. Бона Фрязина («Того же лета (7016) совершиша церковь святаго Архангела Михаила на площади и Иоанн Святый, иже под колоколы, и Иоанн Святый Предотечя у Боровитскых ворот, а мастер церквам Алевиз Новой, а колоколницы Бон Фрязин» - ПСРЛ. Т. 13. С. 10). О происхождении Бона Фрязина нет точных данных. В. Н. Лазарев допускал, что он, как и Алевиз Новый, был уроженцем Венеции (Лазарев В. Н. Византийское и древнерус. искусство. М., 1978. С. 291). С. С. Подъяпольский считал, что Бон Фрязин мог быть одним из мастеров, приехавших в Москву с посольством Дмитрия Ралева и Митрофана Карачарова. О составе этой партии мастеров известно благодаря грамоте Менгли-Гирея вел. кн. Василию Иоанновичу. Из-за литовско-рус. войны посольство пыталось вернуться на Русь через Кафу (ныне Феодосия), пройдя по владениям союзника Московского вел. князя - хана Менгли-Гирея. Хан задержал посольство и использовал одного из мастеров - Алевиза, для строительства дворца в Бахчисарае (сохр. портал 1503 г.). Подъяпольский считал, что с этим посольством приехал не только Алевиз, единственный названный Менгли-Гиреем по имени, но и Бон Фрязин, Петр Френчюшко (послан в 1508 для строительства кремля в Н. Новгороде), Варфоломей (строил в 1508/09 Дорогобуж с мастером Мастробоном) и, что более гипотетично, мастер Иван (работал в Пскове в 1516/17) (Подъяпольский. 2006. С. 267-268). Подъяпольский также предполагал, что мастер, названный в летописях Боном Фрязином, и мастер, названный в разрядных книгах Мастробаном или Мастобаном,- одно лицо (Там же. С. 268, 301). Если это так, то Бон Фрязин, как и др. итал. архитекторы, напр. Алевиз Фрязин, был одновременно и военным инженером (см. упоминание о Дорогобуже).

Храм 1329 г. находился между Успенским и Архангельским соборами и не мог соответствовать по масштабу новым соборам, перестраиваемым итальянцами. Бон Фрязин поставил новую И. Л. ц. примерно по одной оси с предшествующим храмом, но отнес ее значительно дальше на восток, за линию апсид Успенского и Архангельского соборов. В результате образовалась площадь с трапециевидными очертаниями, главная ось которой проходила по центру главного тронного зала Грановитой палаты и И. Л. ц. Строительство новой церкви-колокольни внесло в организацию площади принцип регулярности и центричности (Бондаренко И. А. Реконструкция Соборной площади Моск. Кремля в кон. XV - нач. XVI в. и творческий метод итал. мастеров // Архит. наследство. М., 1995. Вып. 38. С. 210-211) и стало этапом в формировании облика Кремля итал. мастерами.

Бон Фрязин создал уникальное сооружение, отличающееся большим запасом прочности несущих конструкций, которые обеспечивали сохранность здания. На их прочность не повлиял даже взрыв мин, заложенных в 1812 г. франц. войсками под соборные звонницы. Видимо, именно характер грунта и задачи строительства беспрецедентного для Москвы того времени высотного сооружения определили особенности фундамента, сложенного на сплошном свайном поле (на сваях разной длины, забитых практически вплотную друг к другу), выше его - ступенчатый белокаменный стилобат. На нем из кирпича был возведен восьмерик 1-го яруса, состоящий из 2 этажей, на нижнем этаже разместился храм. Толщина стен достигает 5 м. Входили в церковь-колокольню с запада, через небольшой, но высокий притвор, перекрытый крестовым сводом (не сохр.), к-рый опирался на белокаменные импосты (стесаны, в наст. время восстановлен один). Из притвора открывался вход в храм, а также на 2 внутристенные лестницы: прямую северную и винтовую южную. В плане церковь представляла собой один из известных в архитектуре Ренессанса типов центрического храма с экседрами. Однако традиц. октаконх подвергся здесь модификации. Из-за необходимости устроить притвор, а также из-за наличия 2 лестниц, проходящих в толще стен восьмерика, архитектор отказался от 3 экседр, сделав 3 стороны зап. части восьмерика прямыми, упразднил окно в сев. экседре. Храм освещается только 4 окнами. Конструкция оконных проемов весьма необычна и определена, с одной стороны, огромной толщиной стен, с другой - высотой конх над экседрами. Световой проем, прорезанный в стене экседры, значительно ниже соответствующего ему проема в наружной стене восьмерика. Из-за этого образовался крутой по подъему и длинный подоконный откос, а свод ниши окна значительно выше светового проема, прорезанного в стене экседры. Наос храма перекрыт 8-гранным сводом, у основания которого проходит белокаменный карниз, а в вершине установлена белокаменная розетка.

В отличие от церкви 1329 г. новый храм не был расписан. Летописные сведения об этом отсутствуют, а также не найдены фрагменты возможных росписей при реставрационном исследовании стен в 1977 г.

Нижний восьмерик был предназначен не только для размещения храма, но и для оборудования 1-го яруса звона с массивными колоколами. При размере церкви, ограниченном архитектурной целесообразностью, и при необходимости поднять тяжелые колокола на значительную высоту возникала задача уменьшения массы кладки и ее давления на своды церкви. Поэтому Бон Фрязин создал промежуточный этаж между храмом и площадкой звона. Он устроил центрическое 8-гранное помещение, располагающееся непосредственно над храмом. С ним сообщаются 3 камеры, призванные освободить от тяжести кладки своды притвора и прямой лестницы. Все помещения могли иметь при этом и хозяйственное назначение. Войти на промежуточный этаж можно с площадки прямой лестницы, к-рая предположительно предназначалась для подъема сундуков с казной в случае пожара Кремля. Далее по этой же лестнице можно попасть на уровень 1-го яруса звона, куда с 1-го этажа напрямую вела 2-я, винтовая лестница. Для устройства площадки звона архитектор почти вдвое (до 2,5 м) сузил стены 8-гранного столба. Снаружи столба была устроена крытая галерея, пилоны к-рой были соединены арочными перемычками. Между пилонами были повешены колокола.

Второй ярус столба, к-рый условно можно назвать средним восьмериком, значительно у́же нижнего, за счет чего над сводами галереи 1-го яруса звона образовалось свободное гульбище. Бо́льшая часть среднего восьмерика, самой высокой части столба,- постамент для расположенного в его верхней части, на высоте более 40 м от земли, 2-го яруса звона. Для облегчения веса конструкции и увеличения устойчивости архитектор создал внутри пустое пространство почти на всю высоту восьмерика. Оно не имеет самостоятельного назначения и выполняет только конструктивную функцию. Подъем с 1-го яруса звона на 2-й осуществляется по внутристенной винтовой лестнице. Для устройства 2-го яруса звона стены восьмерика были прорезаны арками, в к-рых висели колокола. В центре площадки 2-го яруса звона, окруженной арками, соединяющими пилоны, возведен каменный столб, внутри его - каменная винтовая лестница на верхний ярус звона, где располагаются зазвонные, самые мелкие, колокола. На уровне верхнего яруса звона для уменьшения веса толщина стен сокращена до 80 см, за счет чего над 2-м ярусом звона, как и над 1-м, образовалось гульбище, на сей раз декоративное. Т. о., постепенно уменьшая толщину стен и облегчая их за счет полых камер, архитектор создал сооружение, отличающееся, несмотря на высоту, особой прочностью и устойчивостью.

Каким было завершение столпа 1505-1508 гг., остается неизвестным. Реконструкция, предполагающая завершение 3-го яруса куполом, напоминающим завершение собора московского Высокопетровского монастыря , в последнее время оспаривается. Привлечение др. круга аналогов и анализ изображений столпа на миниатюрах из Лицевого летописного свода (70-е гг. XVI в.) позволяют предположить, что завершение храма должно было быть в виде кирпичного шатра, подобно завершению итал. кампанилл (Петров. 2008). Изучение колоколен в различных областях Италии показывает, что, несмотря на отсутствие прямых аналогий, И. Л. ц. 1505-1508 гг. органично вписывается в их ряд. Так, в Италии повсеместно была распространена традиция строительства высоких подколоколенных сооружений, поднимающих ярусы звона на значительную высоту. На протяжении длительного периода (XII-XV вв.) в различных областях Италии строились 8-гранные столпообразные сооружения. Также во мн. итал. кампаниллах используется прием уменьшения диаметра верхних частей столпа по сравнению с нижними, в основном на уровне верхнего яруса звона. Образовавшаяся площадка часто служит обходной арочной галереей на столбах или колоннах, окружающей верхний восьмерик или цилиндр (напр., 8-гранная колокольня при ц. Сан-Никола в Пизе, ок. 1170 и (или) между 1230 и 1250).

Композиция И. Л. ц. имеет ряд особенностей, отличающих ее от аналогичных итал. зданий: во-первых, это редкое для Италии соединение подколоколенной и храмовой функций в одном сооружении; во-вторых, это система внутристенных лестниц и помещений внутри столпа; в-третьих, это акцентированная ступенчатость всей композиции - редкая, но встречающаяся в построении башен над средокрестием в соборах, напр. в Ломбардии. Тем не менее аналогии И. Л. ц. обнаруживаются в рисунках архитектурных трактатов Кватроченто. Примером может служить столпообразное сооружение с капеллой в одном из нижних ярусов и с колоколом в верхнем в «Трактате об архитектуре» Филарете (1460-1464; Там же. С. 81). Архитектурный замысел, изложенный Филарете, совпадает с принципом соединения храмовой и подколоколенной функций, существовавшим в рус. традиции. Однако именно Бон Фрязин создал тип сооружения, не существовавший до этого ни в рус., ни в итал. архитектуре. Все известные центрические, круглые, 8- или 9-гранные подколоколенные сооружения на Руси построены после возведения московского столпа. Бон Фрязин, осуществив свой проект, вышел за границы местной традиции, найдя принципиально иные формы сочетания здания церкви с подколоколенным сооружением.

Декор И. Л. ц. призван подчеркнуть логику построения объема, прежде всего ярусность общей композиции. Такой подход к декорации столпообразных сооружений также находит аналогии в итал. кампаниллах (см., напр., при ц. Сан-Готтардо ин Корте в Милане, 1330-1336). Аркатура на кронштейнах, помещенная под карнизом, к-рый отмечает основание нижнего яруса звона,- типичный элемент романской архитектуры. При этом карниз совмещает готицизирующие элементы (3-лопастные арки) и классицистические (сухарики, капельки и овообразные детали). Более упрощенные карнизы подчеркивают др. горизонтальные членения столпа (3-лопастные арки и сухарики). Мотивы декора, использованные Боном Фрязином, обнаруживают параллели в постройках Виченцы, Монтаньяны, Болоньи и Феррары, а также городов обл. Абруцци: Терамо, Атри, Кампли, Коррополи, Кьети. Реставрационные исследования 1968 и 1978 гг. позволили определить, что первоначально, как и др. постройки итал. мастеров нач. XVI в., И. Л. ц. была раскрашена «под кирпич».

Перестройка колокольни в царствование Бориса Годунова

Текст храмозданной надписи на барабане столпа И. Л. ц. («…Повелением… царя… Бориса Федоровича... и сына его… Федора Борисовича... сии храм совершен и позлащен во второе лето Государьства их 108») на протяжении мн. лет изучения этого памятника вводил в заблуждение исследователей, трактовавших его как указание на строительство всей колокольни в 1600 г. Этим годом столп датировался, начиная с первых трудов в русской церковно-археологической и москвоведческой литературе (Свиньин. 1839. С. 31; Забелин. 1905. С. 155) и заканчивая работами советских авторов довоенного времени (Рзянин. 1946. С. 8). Лишь в 40-х гг. ХХ в. было обращено внимание на тексты опубликованных еще на рубеже XIX и XX вв. источников, содержащих сведения о надстройке 3-го яруса («Украсил и покрыл золотом большую колокольню…» - Дмитриевский. 1899. С. 96-97; «...В лето 7108 царь Борис во граде Москве на площади церковь Иоанна Списателя Лествицы под колоколами повеле подделати верх выше первого и позлати» - Времянник, еже нарицается летописец Российских князей. 1905. С. 46), а также на изображение церкви на миниатюре из Лицевого летописного свода. В дальнейшем это мнение было подкреплено не только архитектурным исследованием, но и открытием новых источников. Окончательно вопрос решили после публикации Пискарёвского летописца («…Лета 7108 царь и великий князь велел прибавить у церкви Ивана Великого высоты 12 сажен и верх позлатити, и имя свое царское велел написати» - Яковлева. 1955. С. 202) и Временника дьяка Ивана Тимофеева («...Но и главе самой церковнаго верха, иже бе выспрь всех во граде… к первозданной высоте много прибавление сотвори и верх позлати… на нем в позлащенных дцках златописмяными словесы имя свое пригвоздив…» - Временник Ивана Тимофеева 1951. С. 72). М. А. Ильин первым сопоставил по времени возведения надстройку И. Л. ц. с началом строительства «Святая Святых» и предположил, что они были связаны единым замыслом (Ильин. 1951. С. 83).

Надстройка представляет собой кирпичный цилиндр, не перекрытый сводом. При его возведении над ребрами нижнего восьмерика были устроены «тромпы», образованные напуском кирпича. Снаружи барабан разделен на 3 яруса; их пропорции характерны для сооружений конца столетия. Основание декорировано ложными кокошниками с увеличенными килями, между к-рыми поставлены щипцы: вся композиция имитирует 2 ряда кокошников - аллюзию на распространенный в это время тип покрытия храма. На этом основании поставлен гладкий фуст барабана, прорезанный 8 щелевидными прямоугольными окнами, с профилированными наличниками, завершенными фронтонами. На карнизе помещена разделенная каменными валиками храмозданная надпись, состоящая из 3 регистров. Согласно реставрационному исследованию, белокаменные жгуты, разделяющие ряды текста, были первоначально позолочены.

«Годуновская» надстройка не только изменила общий силуэт всего сооружения, но и внесла в его архитектурный облик черты, соединяющие итал. архитектурный тип с местной традицией. В значительной степени местные черты стали доминировать в общем восприятии памятника благодаря луковичной главе, одной из первых подобных глав на каркасе в рус. архитектуре.

Ист.: Времянник, еже нарицается летописец Российских князей, како начася в Российской земли княжение и грады утвердишася: Вкратце написано // Тр. Вятской УАК. 1905. Вып. 2. Отд. 2. С. 46; Дмитриевский А. А. Архиеп. Елассонский Арсений и его мемуары из рус. истории. К., 1899. С. 96-97; РИБ. Т. 13; Временник Ивана Тимофеева / Подгот. к печ., пер. и коммент.: О. А. Державина. М.; Л., 1951. С. 72; Яковлева О. А. Пискаревский летописец // Мат-лы по истории СССР. М., 1955. Т. 2: Док-ты по истории XV-XVII вв. С. 7-144.

Лит.: Максимович Л. М. Путеводитель к древностям и достопамятностям московским. М., 1792. Ч. 1. С. 274; Прогулка по Кремлю: Иван Великий // Отеч. зап. 1822. Ч. 10. № 25. С. 235-257; Замечания о Иване Великом // Там же. Ч. 11. № 27. С. 126-131; Свиньин П. П. Картины России и быт разноплеменных ее народов: Из путешествий. СПб., 1839. Ч. 1. С. 31-35; Горчаков Н. Д. Колокольня Иван Великий в Москве // Моск. ГВ. 1841. № 12. С. 127; Снегирёв И. М. Памятники моск. древности. М., 1842-1845. С. 6; Рихтер Ф. Ф. Памятники древнего рус. зодчества. М., 1850. Табл. L; Истомин Г. И. Ивановская колокольня в Москве. М., 18932; Забелин И. Е. История города Москвы. М., 19052; Красовский М. В. Очерк истории моск. периода древнерус. церк. зодчества (от основания Москвы до кон. 1-й четв. XVIII в.). М., 1911. С. 233; Скворцов Н. А. Археология и топография Москвы. М., 1913. С. 337-346; Мордвинов А. Г. Колокольня Ивана Великого // Академия архитектуры. 1935. № 5. С. 32-37; Рзянин М. И. Иван Великий // Памятники рус. архитектуры IX-XIX вв.: Кат. выст. М., 1946. С. 7-8; Ильин М. А. Проект перестройки центра Моск. Кремля при Борисе Годунове // Сообщ. Ин-та истории искусств. М.; Л., 1951. Вып. 1. С. 82-83; Михайлов А. И. Колокольня Ивана Великого в Моск. Кремле. М., 1963; Бондаренко И. А. Первоначальный облик Ивана Великого // Строительство и архитектура Москвы. 1980. № 8. С. 26-27; он же. К вопросу о «лествичном» построении ц. Иоанна Лествичника в Моск. Кремле // Реставрация и архит. археология: Новые мат-лы и исслед. М., 1995. Вып. 2. С. 110; Ильенкова Н. В. Колокольня Ивана Великого в Моск. Кремле: Исслед. // Охрана и реставрация памятников архитектуры: Опыт работы мастерской № 13. М., 1981. С. 77; Карамзин Н. М. Записки старого московского жителя. М., 1988. С. 313; Малиновский А. Ф. Обозрение Москвы. М., 1992. С. 42-43; Кавельмахер В. В., Панова Т. Д. Остатки белокаменного храма XIV в. на Соборной площади Моск. Кремля // Культура средневек. Москвы, XIV-XVII вв. М., 1995. С. 66-81; Подъяпольский С. С. О первоначальном виде столпа Ивана Великого // Реставрация и архит. археология: Новые мат-лы и исслед. М., 1995. Вып. 2. С. 100-101; он же. Историко-архит. исследования. М., 2006; Баталов А. Л. Московское каменное зодчество кон. XVI в. М., 1996; Балашова Т. В. Колокольня Ивана Великого в восприятии современников на рубеже XIX-XX вв. // К 500-летию Архангельского собора и колокольни Ивана Великого Моск. Кремля: Тез. докл. юбил. науч. конф. М., 2008. С. 59-61; Петров Д. А. О происхождении архит. композиции столпа Ивана Великого // Там же. С. 80-82.

А. Л. Баталов

Фото: Церковь Иоанна Лествичника с колокольней Ивана Великого в Кремле

Фото и описание

Церковь Иоанна Лествичника, расположенная на территории московского Кремля, является одним из старейших храмов столицы. Храм стоит на Соборной площади, а рядом с ним возвышается колокольня, прозванная «Иваном Великим».

Церковь стала одним из трех первых белокаменных храмов, которые заложил в первой половине XIV столетия князь Иван Калита. Первым был заложен храм Рождества Иоанна Предтечи на Бору, затем Успенский собор и третьим – Иоанна Лествичника в 1329 году. Святой, в честь которого был освящен этот храм, жил в VI-VII веках и стал автором труда «Лествица» о пути человека к Богу. После окончания строительства церковь и колокольня были приписаны к Успенскому собору как придельный храм.

Колокольня церкви Иоанна Лествичника стала первым подобным сооружением на Москве и долгое время считалась самым высоким.

Церковь изначально была построена «под колоколы»: храм размещался в нижнем ярусе, а звонница – в верхнем. Свой нынешний облик этот ансамбль религиозной архитектуры приобрел в XVI-XVII столетиях, когда проводилось переустройство всего Кремля. Предыдущее здание в 1505 году было разобрано, а на его месте итальянский архитектор Алевиз Новый построил новую двухъярусную колокольню, а в ее основании – новую церковь. Спустя примерно 25 лет рядом была построена еще и Успенская звонница.

В начале XVII века по приказу Бориса Годунова колокольня была надстроена еще на один ярус, за что была названа «Годуновым столпом». Чуть позже по распоряжению патриарха Филарета была пристроена еще одна звонница, названная по его имени.

В советское время церковь Иоанна Лествичника была закрыта, а в здание использовалось в других целях. После смерти Иосифа Сталина в 1953 году Кремль открыли для посетителей, а в здании церкви стали проводить выставки.